Жена позвала «Иди, Кира поймала мышку». В опустевшей после кончины холодильника кухне Кирюша отпускала и замысловатыми кульбитами пресекала побеги бодрого мышонка. Порой казалось: всё, доигралась. Но Кирюша зачерпывала лапкой под тумбочкой или мойкой и невезучий мышонок снова оказывался посередине кухни.

Сначала на два голоса похвалили нашу мышеловку. Потом встал извечный русский вопрос: что делать? Проще всего было бы спихнуть решение: сама поймала… Но мне не хотелось, чтоб поиграв, Кира мышонка «доиграла». Хрен его знает, вдруг какой отравы наелся? Ещё и кошку нам притравит.

К тому же я заметил, как с возрастом у меня убавляется кровожадность. В детстве я вслед за дедушкой хватал что-нибудь тяжёлое. Правда, скорее, рефлекторно. Была неприятна брезгливая мысль: кровь как брызнет! А уж если бы мышка замерла на книжке-раскраске про отважного мышонка, у неё и вовсе были все шансы подняться и проследовать к дырке в плинтусе с высоко поднятой головой. Мышеловки же диссонанса принципов не создавали. Дедушка ставил, я проверял. Но эта бездушная пружина плющила жертвы как бы сама. А я уже тогда знал, что грызуны разносчики заразы и виновники эпидемий.

В молодости к соседнему дому — ну чтоб не нашла обратной дороги — как минимум, пару мышей отнёс. Одна была какая-то дезориентированная. Дала себя сгрести веником в коробку. Вторая приклеилась к специальной ловушке. Отнёс и положил. Говорят, они потихоньку выгрызают себя из плена. Не в смысле прям себя. Бумагу вокруг лап обгрызают. И убегают, сверкая бумажными подошвами.

И теперь вот мышонок. «Тапочком по башке» всё же прозвучало. Наверное, в надежде, что за тапок возьмусь я. Но не дождавшись реакции, жена сгребла мышонка тряпочкой — а это ещё надо было умудриться сделать, Кира, урча, защитила добычу даже от вожака стаи Вени — сгребла и со словами «пусть своим расскажет», намекая на цепкие коготки Киры, вытряхнула в форточку. Я успел вяло предложить оттащить мышонка в традиционное место выпуска — к соседнему дому. Но одеваться не пришлось. Снова похвалили недоумённо озиравшуюся Киру. И, собственно. всё.