Вчера приехал после шахмат. Звоню в дверь. Пролётом выше сидит серый кот. Ну, думаю, заскочил с улицы. Через полчаса от нас уходила подружка жены. В приоткрытую дверь вломился тот кот. Веня обрадовался гостям и загнал серого в спальню. Полез обниматься. Отозвал. Расчистили коту путь на свободу. Тот предпочёл просквозить к телевизору. Там был изловлен и выставлен в подъезд.
Сел ужинать. За окном кошачье выяснение отношений. Почему-то подумал: не Тигран ли спрыгнул? Он как-то пару раз вёлся на дразнилки дворовых «ры-жий, ры-жий!» и сигал с кухонного окна. (Мы на первом.) Кот на глаза не попадался и не отзывался. На всякий случай я взял фонарик и надел трико.
Вслед за мной из подъезда показалась Лиля со второго этажа: «Горыныч! Горыныч! И как, гад, выскочил?!» Пришлось признаться,что это мы не приютили парня. Но кто ж знал, что это был Горыныч? Да я вообще думал, что у Лили только пёсик Барон. (В моей интерпретации, Бурун.) К нам присоединилась жена и Веня. Со всех концов двора сбежались кошки. Видимо, в надежде, что мы устанем искать своих и цапнем кого попало. За нами с интересом наблюдали два окончившихся дня рождения. Тёпленькие, говорливые, со связками шариков…
— Вашему сколько?
— Пять.
— А нам семь.
Да что ж за вечер-то?! Мимо, призывно крича ДЕля! ДЕля!, прошёл мужик. «Маленькую собачку не видели?», — он почему-то не назвал свою малышку таксочкой. Мы, увы, не видели. Делис — редкая собака с которой Веня нормально.
Наконец из-под одной машины от Вени рванул серый. Был зажат в углу в развалинах шкафа и опознан Лилей. На её строгие матюки по телефону спустился муж и за шкирку уволок беглеца. Мы тоже пошли домой. Между ног просочилась Кира. А поскольку дверь в подъезд я оставил открытой для Тиграна, заглядывание под машины продолжилось. Кирюше стало нас жалко минуты через три.
Всё это время Тигран дрых за тумбочкой с телевизором, мимикрировав под стоящий там сто лет упаковочный картон от холодильника.