Тётя при талончиковом терминале в Пенсионном (правильно теперь СФР) не дала мне зависнуть. Спросила первой, дескать, чего нужно? Ответил, что желаю накопления перевести в Сбер НПФ. К коему с недавних пор имею принадлежность.
— Это не здесь. Выходите, дверь за углом здания. Второй этаж, семнадцатый кабинет.
Никогда не был внутри. Широченная лестница со сглаженными временем ступенями. Это бывшая сельмашевская общага. Тут и наши девчонки из спелеосекции жили. Люба и Галка. И процедурная Таня из моего первого отделения. И вроде кто-то ещё. Не был. Или всё же на минутку заходил? Кажется, к Галке. Зато помню, что на первом этаже был магазин «Игрушки». Он был одним из моих районных ориентиров: «возле игрушечного». Не «возле сельмашевской общаги» и не возле «Землянички» (это мой любимый детский садик через дорогу наискосок). А «возле игрушечного». Потом «Игрушки» , надеюсь, куда-то переехали. И все перешли на «возле «Изумруда»». (Это ювелирный. Был. Теперь там какое-то вечно запечатанное казначейство.
Я шёл в Пенсионный с лёгкой надеждой увидеть Мончика. Девчонку из параллельного. У нас в старших классах была дружнейшая компания. (Помню, как начиналось. «Мона я только для друзей») Оно как бы всё в прошлом. А Эдика уже нет. Но иногда с праздниками и днями рождения поздравляемся. А недавно меня захотели развести. Типа, приходите на перерасчёт, давайте мы вас запишем. Когда вам будет удобно? Ну и я потом написал Монке, уточнил: мошенники или нет? Сейчас шёл и думал: вдруг чудо? Встретится Мона и, воспользовавшись служебным положением, в два счёта… И кто б мог подумать, что именно в семнадцатом, куда меня направили, она и работает.
В принципе, дело было плёвым. От меня требовалось лишь номер договора ОПС со Сбер НПФ и дата его заключения. Вставить их в заявление на перенос накопительной. (Это ещё один плюса ПДС.) Выбрать: «досрочный». И расписаться. Да я б и без Монки легко. Ну так мне казалось. Но Марина Валентиновна осадила: «Принять заявление не могу. Договор заключён 29-го. Можно только через месяц. Мы в субботу работаем. Можешь прийти 30-го?» Бляяя… Ну как же я мог забыть: у нас же всё для людей! Нет, к Мончику претензий быть не может. (Осадочек — это не претензии.) Ну таковы правила. Через месяц и всё тут. Но я же специально переспросил красавицу курьершу, привозившую заявление на подпись. «В Пенсионный хоть завтра?» Та без сомнений подтвердила: «Да». И вот такое отношение повсюду. Мою закорючку получила — всё. Дальше трава не расти. Она на свою зарплату наработала. И дела ей до меня больше никакого. Хотите завтра? Да хоть сегодня. Вот к ней претензии. И особенно к гражданочке, сидящей напротив Монки. Даже не стала скрывать смешок, когда я про заявление. Типа, ну ты, дядя, и наивный. Ещё походишь к нам.
Мона, надо отдать ей должное, пыталась найти компромисс. В спину предлагала какой-то вариант: «Давай, ты мне оставишь…» Но мне уже шлея попала под мантию. Знаете мой любимый тост супергордых и гиперобидчевых? «За то, чтоб всегда можно было хлопнуть дверью!» Но дверь в семнадцатом кабинете была нараспашку. Шучу. Что ли из-за девяти тысяч хлопать? Пусть дожидаются моей пенсии на старом месте. Что там, что здесь на инвестирование надежды никакой. Тем более, с такой суммы. С такой суммы… Это я, пока работаю, так пренебрежительно. А когда сядешь на 19 тысяч… Из которых треть только на таблетки жены…