Курсовой по технологии секса

Ну конечно же ничего не было. И однокурсник придумал это мне на зависть. А я просто представил и записал.

Потом оказалось, мы давно нравимся друг другу. Я чем-то там выделялся. А она… Она была старше. Но старше без барьера. Старше так, что можешь себя с ней представить. И я представлял. Без особой надежды. Для меня тогда казалось, что «замужем» — это однозначное «не даст». Да и вокруг неё всегда вились нормальные мужики. Во всяком случае, поприличней нас — студентов.

Но однажды рядом никого не оказалось. И мы вдвоём с ней пёрли какую-то списанную на кафедре полку. В троллейбусе, потом по задворкам старого Ростова. Но только до подъезда. Дальше она «попросит кого-нибудь из соседей».

Мне и так-то было приятно побыть с ней вдвоём, стоя в волнительной близости раскачивающегося общественного транспорта. А тут ещё и обещанный магарыч. Явно, не бутылка. И судя по тому, как жарко она это шепнула… Да неее, не может быть…

Неделю ничего не происходило. Здоровались в коридоре, улыбались друг другу в буфете. Я просто извёлся: ну где же «магарыч»? Во вторник она потянула к окну. «Полочку надо повесить. Мужу было некогда. Так и уехал в командировку. На неделю. У тебя два дня. Квартира 75. После шести я уже дома».

Вина не пили. Полку не вешали. Поужинали. Посмотрели телик. Поболтали на институтские темы. Понятно дело, не ради полки позвала. Но уже и прогноз погоды в программе «Время», и половина какого-то фильма, а я всё никак не могу решиться. Вот если б сидели рядом…. Но я на диване, она в кресле. Потягивается кошечкой, насмешливо поглядывает.

Наконец она вышла. Вернувшись, распахнула халат: «Из крана окатило. Потрогай, какая я мокрая». Берёт мои ладони и кладёт на просвечивающие отвердевшие соски. И понеслось. Точь в точь, как в кино. Подметая пол свалившимися джинсами, наталкиваясь на мебель, но не разрывая поцелуя.

Вроде бы это мне было знакомо и раньше. И минет, и подкатившиеся белки, впившейся в грудь, скачущей на тебе наездницы. Но всё как бы поднялось на более высокий уровень. Как если бы предыдущее было простым подражанием фильму. А тут пришёл автор и объяснил, что именно он хотел донести.

Ну вот чем был минет? Просто приятно и взгляд исподлобья: ну как? У одной осторожный, исподволь. У другой торжествующий, мол, редко кому везёт, как тебе, цени.

А стало… Несколько дуновений, охладивших влажную головку, делают её возвращение в ротик таким неожиданно огненным. Как в кипяток. И нужно снова подуть, чтоб повторить эту сладкую дрожь перехода «из минуса в плюс».

Или кубик льда… Заранее считал его киношным выпендрёжем. Да я вообще ненавижу холод. Но если на мгновение прижать между яичками и анусом… Так быстро, чтоб сигнал не успел добежать до мозга… А когда спазм ещё не успеет пройти, неожиданно прижать снова… Тут главное не кончить.

И на это у неё было чутьё. И какой-то гель. И власть. Она умела делать больно. Ровно настолько, чтоб эта боль казалась частью секса. Она шокировала меня, заигрывая с анусом. Соски горели. Дыхание прерывалось её поцелуями и зажатым пальцами носом. Иногда мутился взгляд. Вдруг перед лицом появлялся слегка покалывающий губы лобок в сдвинутых, но зачем-то оставленных трусиках.

Кровь барабанила в ушах, стиснутых её ладонями. Под попой подушка. Она скачет на мне. А я пытаюсь спасти — того и гляди оторвутся — её тяжёлые груди. Она как бы неловко соскакивает с члена, но тут же поправляет. Сначала тот упирается, но с каждым её осторожным движением входит глубже и глубже. Я знаю где он. Я об этом мечтал. Что уж там такого хорошего, что все туда ломятся? Может быть, само осознание: дала везде? Мы все жертвы рекламы.

Таким макаром ускакали не далеко. Кончил внезапно, словно она мне наконец разрешила. Или даже скомандовала: делай, как я. Рычали и пыхтели зверино. Я как бы отдувался в пионерский горн. И не шевелились. ТАМ само, без нашего участия, дёргалось, сжималось и брызгалось. Она так и оставалась сидеть на мне, пока мой не обмяк и не выскользнул.

Выйдя из ванной, я стал одеваться. Она не поняла: «Ты куда?!» Наверное, у неё были планы продолжить. «От такого не уходят» на её лице сменилось на «а тебе кто-то разрешал?!» Но меня что-то переклинило. Со мной так бывает. Вроде бы всё нормально, но ррраз и шлея под мантией.

Хотя, в этот раз что к чему я понимал. Это не я её имел. Она, даже казалось бы выполняя мои желания, всё равно была их инициатором. Она их придумывала. Для себя. Она трахала меня. Я был как одна из секс игрушек в стоящем в изголовье кровати огромном, с аквариум, коньячном бокале. И до которых, похоже, мы должны были дойти. Очень реалистичный в жутких венах резиновый член, вереница блестящих шариков-бус, широкая лента, связанная затейливым рулончиком, непонятные мне кольца и тюбики… Нет, всё было очень приятно и познавательно. Но расхотелось.

И ещё, я тогда лишился одного юношеского заблуждения. Не всякая женщина в сексе — зависимый партнёр. Иная не только «даёт», но и «берёт», даже «отбирает». Порой, даже всё целиком.

В брезгливо-расстроенных чувствах — странно, да? ну вот что тебе-студентик ещё нужно?! — я торопился домой. На Советскую, где ещё должен ходить транспорт, шёл через парк Вити Черевичкина. На остром носу скульптуры Буратино, как насмешка, покачивался завязанный кем-то использованный презерватив.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован.