Путаница

Папа — это папа. Хоть формально он давно уже даже прадедушка. Да и внешне ничем не отличался от ветеранов, которых мы в День Победы видели возле памятника в парке Авиаторов. Такой же старенький, сутулый и со множеством глубоких морщин. Только не воевал. Маленький был. Но я редко говорю о нём: «дедушка». И совсем так о нём не думаю.

Вот дедушка Лёня был дедушкой. И дедушка Вася. Я тоже как бы дедушка. Но какой я дедушка, если «не дедушка» даже мой папа, который уже прадедушка?! А сын меня дедушкой называет. Говорит, что так ему легче, когда рядом внучки. Ну как бы чтоб не путать их двумя «папами» одновременно. Хотя, они и так не путаются. Потому что для внучек я — «Олег».

Папе не было пяти, когда Ростов заняли фашисты. Племянница за праздничным столом спросила: «Дедушка, а ты оба раза оставался в Ростове? Ну Ростов же два раза был оккупирован».
— Нет. Второй раз мы с мамой эвакуировались. Пешком шли в сторону Маныча. Деревня Масловка. Хутор Солёный. Одна женщина нас пустила жить. Немцы и туда дошли. Но ничего, не злые были. Даже угощали детей. Правда, мою собачку один застрелил. Мешала ему, лаяла. Мне нравилось масло сбивать. Хозяйка нальёт кувшин сливок. Пока что-то там взобьёшь, половину съешь.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован.